* * *
Назгул прикинул маршрут и начал челночить по своему участку. Длина одного прохода, в зависимости от изгибов забора, составляла шестьдесят – восемьдесят метров. В ширину территория автопарка тянулась вдоль дороги на сто двадцать метров, стало быть, половина, доставшаяся ему – примерно шестьдесят метров. С учетом возможности портативного маломощного георадара, полоса подземного поиска – метров десять-пятнадцать. То есть всего шесть проходов.
Если на каждый потратить медленным шагом двадцать минут – поверхностный осмотр займет около двух часов. Дальше нужно будет отдельно исследовать все имеющиеся здания и подозрительные места на предмет подземных укрытий.
Курьер был человеком нетривиальным, если схрон действительно находится здесь, то место он выбрал такое, что и в голову никому не придет. К примеру, выгребную яму или пожарный колодец. И как только Шульге удалось одолеть такого зверюгу?
Напарник, в отличие от самого Назгула, к кладоискательской части операции относился спокойно, без малейшего энтузиазма. Нет, с доводами о том, что деньги именно здесь, он полностью соглашался. Об этом свидетельствовала не только “карта”, найденная в вещах Береева, но и все косвенные маркеры: сам факт того, что деньги существуют и растворились где-то в этом районе, отслеженные маршруты перевозчика, нанятого функционерами ФСБ для скрытной инфильтрации огромной суммы на территорию Украины для “предвыборных нужд”, в конце концов, твердая уверенность, что эти деньги до сих пор больше нигде не всплывали кроме как у Шульги. Так что вероятность успеха была весьма высока. Разница состояла лишь в том, что компаньоны совершенно по-разному видели конечную цель.
Шульга, судя по его поведению и словам, никакой особой цели не видел. Для него и первые девять миллионов шестьсот тысяч, обнаруженные в чемодане Курьера после случайной стычки, произошедшей два года назад на Совских прудах, были, по честному признанию, “больше головняком”. Он и на предложения Назгула вложить деньги в трастовый фонд и запустить совместный бизнес в прошлом году согласился чуть ли не под давлением, понимая что “чемодан Пандоры”, раз уж он ему достался, пусть и случайно, должен не перепрятываться по сейфам, как мина замедленного действия, а работать.
Потому про клад стоимостью в двести миллионов, пока еще представлявший собой шкуру неубитого медведя, компаньон мыслил абстрактно. В отличие от Назгула. И не потому, что Шульга был наивнее или глупее. Просто у него не было соответствующего опыта.
Назгул же реально понимал возможности этих денег. Сами по себе они являлись, конечно, весьма опасной инвестицией, со всех точек зрения, от логистики до легализации и последующего использования. Но вот в совокупности с нынешними возможностями группы государственных ликвидаторов под серьезной державной крышей, из которой Назгул уже фактически сделал небольшую частную военную компанию со своим и Шульги долевым участием, превращали всю эту авантюру в часть серьезного и реального бизнес-плана. Плюс, конечно, его связи и возможности, как одного из самых известных в мире страховых детективов. Все это в совокупности переводило начатый бизнес на другой уровень без привлечения сторонних инвесторов. Которые в мире плаща и кинжала, где законы пишут те, у кого снайперы лучше, как правило, не ограничиваются оговоренной долей, а всегда норовят подгрести под себя любое выгодное дело.
Шульга даже не представляет, как скоро они могут стать во главе реальной тайной организации. И не каких-то масонов-иллюминатов из конспирологических книжек с мутными целями и потешными маскарадами, а международной корпорацией.
Контракты на освобождение заложников, точечные спецоперации по задачам правительств, там, где те не могут действовать явно – это только начало. И даже рассредоточенные по всему миру базы подготовки военизированных формирований, адаптированных под страну пребывания и сеть страховых компаний – это не конечная цель.
В глазах у Назгула стояла калифорнийская штаб-квартира малоизвестной, а точнее практически неизвестной компании SAIC. Ничем не примечательное для Кремниевой долины мудреное название Science Applications International Corp, обычный кампус для профессоров и студентов, таких здесь сотни. Но внутри – усиленная охрана из бывших морпехов, двери, покруче чем у банковских сейфов и полностью экранированные комнаты.
Основной заказчик SAIC – федеральное правительство США, годовые суммы – с тремя запятыми, так на американском деловом сленге говорят о миллиардах. Глобальная техническая разведка, макроанализ с использованием искусственного интеллекта, разработка программного обеспечения для спецслужб. Вот к чему нужно стремиться. Будущее не за нефтяными вышками, а за мощными датацентрами.
Конечно, сразу же на такой уровень не выйти. Но правильно задействованные двести миллионов позволят быстро поднять стартап. Через пару лет это будет уже миллиард. И не капитализированных на фондовом рынке акций, которые за неделю лопнут, как и надулись, а ликвидных активов. С ними быстро начнут считаться спецслужбы мира, а вскоре и их правительства.
Нет, Назгул не был столь наивен, чтобы мечтать о завоевании мира. Для этого нужно быть полным кретином или постсовком, для которого сто тысяч на счету – основание для наполеоновских амбиций. Но открывшимися возможностями грех было не воспользоваться.
Это, конечно, все пока что даже не хорошо просчитанные планы а, по большей части, мечты. В ближайшие несколько часов все зависит от результата этой вот, тщательно подготовленной экспедиции.
Назгул завершил проход очередной полосы и развернулся перед забором, когда неожиданно экран маски погас и в наушниках, вместо тихого белого шума, свидетельствующего о нормальной работе канала связи, воцарилась глухая зловещая тишина.