* * *
Лишь секунду назад на подходах к позиции было чисто, как откуда ни возьмись по развалинам замелькали люди.
– Не стрелять! – заорал Варяг. – Это свои. Пошли знакомиться, командир.
Шульга протиснулся в проход, открыл боковой люк, выбрался наружу. Бультерьер, ворча, увязался за ним. Воздух вокруг БТРа был пропитан гарью и кислым запахом сгоревшего пороха. Пес несколько раз чихнул.
Вслед за Шульгой, спустившись из башни, из люка вылез, кряхтя, Варяг.
Пока все трое приходили в себя после железной коробки, разведчики стянулись к позиции, пересчитались.
Командир группы, квадратный, напоминающий толкиеновского гнома, бородач, подошел к ним вразвалку.
– Потери есть? – спросил у него Варяг.
– Нет. Шли тихо. По дороге зачистили противотанковый расчет. Это, стало быть, твои диверсанты?
Пес тявкнул, мол, так точно, мы они и есть! Шульга усмехнулся, протянул руку.
Разведчик, отвечая крепким рукопожатием, окинул его цепким, ничего не упускающим взглядом.
– Так это вы вчера в Донецке задвухсотили москальского генерала?
– Откуда знаешь?
– Птичка в клювике принесла.
– Как говорится в телевизоре, ноу комментс.
– Да ладно, не первый раз замужем. Короче, какая у нас задача? Или вы тут хотите до вечера от всей армии сепаров отбиваться, как мушкетеры под Ла-Рошелью?
Шульга усмехнулся. Гном оказался начитанным и пример привел на удивление удачный. Их, считая Филина и Варяга – реально четверо, а защитники французской крепости в семнадцатом веке таки да, были самыми что ни на есть сепаратистами.
– Нет, конечно! – ответил он гному. – Нужно эту вот красоту, – он кивнул на размалеванные бока машины, – выкатить с нулей пока не пошел замес.
– А вот это вряд ли! – чуть подумав ответил гном.
– Почему?
– Расчет ПТУРистов мы сняли, но там еще человек десять в траншеях. Дорога всего одна, по развалинам не пробиться, да и мин понатыкано, что на барбоске блох. К тому же день, промка как на ладони. Двинемся – артой накроют со всех стволов. Так что бросайте железяку и мы вас выведем.
– Сколько у меня времени на решение? – спросил Шульга у Варяга.
– Апостол с КНП говорит – минут пять. Их танки на подходе, так что скоро тут будет фарш.
– У наших какой расклад? – спросил Шульга у гнома.
Разведчик еще раз оглядел БТР, позицию. Достал планшет, оценил текущую обстановку.
– Если дать сигнал, минут через десять сюда подтянутся. Сначала передовой отряд Апостола, потом штурмовая группа оперативного резерва. Короче, через полчаса тут будет Курская битва.
– Значит если останемся на позиции, то у нас чистого боя до подхода подкрепления примерно пять минут?
– Где-то так.
– Назгул! – Крикнул Шульга в сторону люка. – Ты не помнишь, в подвале вроде были какие-то РПГ?
– Видел!
Назгул спрыгнул на землю. Вслед за ним из люка высунулась голова Филина.
На площадке, покрытой бетонной крошкой воцарилась напряженная тишина.
И вот тут Шульга понял, что шаблонная фраза, которой любят щеголять начальники и политики, “груз ответственности” – это отнюдь не фигура речи. Полтора десятка человек смотрели на него в упор и ожидали решения. И оно это напрямую касалось их жизни и смерти.
Вопрос рисковать людьми тупо ради бабла Шульга отмел, как полностью несущественный. Но тут же в голове объявился маленький противный адвокат дьявола и начал нашептывать оправдательные банальности. Типа, да за эти деньги, брателла, вы же с Назгулом и Городецким создадите частную армию, которая быстро оправдает любые потери, так что подумай не за ложный гуманизм, а за стратегическую цель.
Пошел нахрен, сказал про себя Шульга. Казуистикой можно заболтать что угодно. Не мешай думать. Адвокат дьявола обиженно замолчал, но легче не стало. Зато стало ясно, в каком персональном аду живут боевые генералы любой войны, хладнокровно отправляющие людей на смерть.
Пауза затянулась.
– Вот что! – сказал Шульга. – Говорю, как есть. В бетеэре – важный секретный груз. Медалей за него не дадут. Мало того, ваше начальство про него не узнает. Но теоретически то, что в этой коробке, может изменить ход войны. – Краем глаза он заметил, как вылезший из бетеэра Филин вскинул брови. – Приказывать не могу. Если хотите уйти – делайте это сразу!
– А ты сам? – спросил командир разведчиков. – Если я своих заберу, ты с нами?
– Нет! – спокойно сказал Шульга. – Слишком много народу ради этого положили, – он кивнул на борт, где виднелась часть надписи “…рой ДНР Арсен…“. – Нужно с этим покончить здесь и сейчас. Останусь, поизображаю противотанковый взвод сколько смогу. После того, как сепары опомнятся и зайдут на позиции – подорву БК, а сам попытаюсь уйти под шумок.
На последних словах у Назгула сузились глаза. Похоже он наглядно себе представил фейерверк из четверти миллиарда долларов. И, главное, характер “под шумка”, который начнется после того как уцелевшие купюры опустятся на землю осенней листвой и покроют всю автобазу…
– Вдвоем может быть и продержимся! – хмыкнул новозеландец. – В любом случае, как у вас говорят, не дадим перхоти ни малейшего шанса!
– Ты командир, ты решил! – сказал Варяг. – Сейчас дам сигнал Апостолу, чтобы они там булками шевелили, потом полезу в башню, бека проверю.
И отошел в сторону поднося к губам рацию.
Шульга покосился на Филина. ГРУ-ушник стоял хмурый, как туча, видать, переваривал все, что на него свалилось за последние сутки.
– Ну? – коротко поинтересовался Шульга.
– Гну! – так же лаконично ответил Филин. – Прав твой кореш, шансов у меня, как у той перхоти. А вам без мехвода кобздец, когда танки подойдут, придется маневрировать.
Шульга ничего не сказал. Кивнул.
Гном-разведчик молча наблюдал за разговором Шульги с его людьми, оценивая собственные резоны. Как и Шульга, решал, стоит ли вести своих под огонь. Оглядев еще раз всех четверых, Шульгу, Назгула, Филина и Варяга, гном опустил глаза на собаку.
Пес требовательно сказал:
– Гав!
Гном матюкнулся и скомандовал:
– Кобальт, Сепар, Чума! – прикиньте позиции, с которых можно держать периметр. – Потом Шульге, – сколько нужно человек чтобы РПГ принести?
– Двое! – не задумываясь ответил Назгул.
– Лешик, Бурый! Вперед, и шустро, минуту уже трындим.
Двое во главе с Назгулом скрылись в подземном гараже, трое веером пошли в сторону ближайших зданий.
Через несколько минут со стороны сепарских позиций стал различаться на грани слышимости густой рокот танковых дизелей.