Изюмский блокпост. Суббота, 29 июля, 12:05

Дверь гаража с визгом открылась, и в освещённом прямоугольнике появились две тени. Те же охранники, что его привезли. Один страхует с автоматом наперевес, второй ставит на пол ржавое ведро. Уходят. Явно не хотят выводить в туалет. Боятся? Или им дан приказ, чтобы никто здесь Шульгу не видел? Стало быть, самое интересное ещё впереди, а ведро как раз очень кстати.

Внутри обнаружились два помятых бутерброда в плёнке и поллитрушка воды. Шульга вынул еду, с удовольствием облегчился, после чего мигом уничтожил принесённый паек. Выставил ёмкость поближе к дверям, сам вернулся на кучу ветоши, стал ждать.

Охранники возвратились минут, наверное, через десять. Убрали «биотуалет», оглядели гараж. Один достал из поясного чехла наручники.

— Давай, хлопче! Тільки щоб без дурниць! — Шульга вытянул руки. На запястьях стукнули-протрещали браслеты из нержавейки. Охранник вышел, занёс два стула. Поставил друг напротив друга, на расстоянии метра два. На дальний посадили Шульгу.

Минут через пять в гараж зашёл улыбающийся розовощёкий чувак лет сорока в дорогом, но помятом костюме. Походил взад-вперед, разглядывая пленника, словно что-то оценивал для себя. Уселся на стул. Представился.

— Следователь по особо важным, Барыгин.

— Какого хуя вы меня сюда привезли? — поинтересовался Шульга. Он, конечно, понимал, что вопрос риторический, но его интересовал характер реакции. И чтобы постараться сойти за лоха, добавил каноническое «требую адвоката!»

Барыгин широко улыбнулся.

— Будет, будет вам адвокат. Но чуть позже. Это я распорядился тебя сюда привезти. Пока машина не завертелась, хочу поговорить без лишних глаз и ушей.

— О чем?!

— О судьбе твоей, гражданин Велецкий. Разговор будет короткий. Ничего личного. Мне нужно раскрытие, признание и вся группа. Тебе — смягчение приговора. Доказательств причастности к убийству полковника Лесникова у нас выше крыши. Так что пожизненное ты получишь даже при самом благосклонном составе суда. Но есть, как говорят, варианты. Как ни банально это звучит, от того, что ты мне расскажешь, будет зависеть, прицепом пойдёшь или же паровозом.

Барыгин достал из кармана смартфон, развернул его к Шульге тыльной стороной со стилизованным надкусанным яблоком.

— Ну что, камера пишет. Я буду задавать вопросы, а ты на них честно и исчерпывающе отвечать. Поехали!

Шульга ухмыльнулся в камеру и спокойно-издевательски произнёс.

— Да не понимаю я, о чем ты говоришь, начальник. Я ветеран. Раненый-контуженый. Говорю же, вези в суд, адвоката давай! А то жаловаться буду вашему главному.

Про себя думал: «Нужно тянуть резину и до вечера продержаться. Свои, рано или поздно, найдут. Ричер придёт — порядок наведёт».