* * *

Из гаража Шульгу выводили те же самые два мента. В отличие от продвинутых эсбеушников действовали они по старинке: мешок на голову не натягивали, приковали наручниками к одному из давешних конвоиров.

Ослепительное полуденное солнце заливало жаркими лучами двор блокпоста. За забором все так же гудела трасса да изредка перекрикивались водители с постовыми. На площадке у гаражей, помимо приветливо распахнувшего дверь автозака, стояла ещё машина. Сарай-универсал, не то «шевроль», не то «опель», кто их с нынешними стандартными дизайнами различит… У «сарая» сгрудились четверо мужиков титушной наружности. Спортивный прикид, короткие стрижки. Нелепые в такую жару куртки-олимпийки. Хотя если под ними прятать что-то нетабельное, то можно и попариться-потерпеть. На шеях поблескивают жлобские цепи, от которых герои ювелирной рекламы «Золотой век» пришли бы в тихое охренение. Мужики, поигрывая печатками, бросали угрюмо-оценивающие взгляды на Шульгу и ждущий его автозак. И вот кто его поймёт — то ли местные бандиты приехали на блокпост «порешать вопрос», то ли ментовские опера.

— От бля! — ругнулся, закрывая дверь гаража, второй конвоир.

— Шо такое?

— Да приспичило! Мясо в шаурму, походу, опять Ашот подсунул несвежее. Вот что, вы пока посидите, я быстро!

Расслабились менты, подумал Шульга. Впрочем, как ни странно, ничего удивительного здесь нет. Давно, ещё в позапрошлой жизни, приятель из УБЭПА ему рассказывал, что невзирая на то, о чем распевают в блатных шансонах, задержанные почти никогда не сбегают. Даже если ты ему дверь нараспашку откроешь и выйдешь на полчаса покурить, будет сидеть как зайчик. Побеги из-под стражи — случаи единичные. Некоторые на пенсию уходят, ни разу с таким не столкнувшись. Так что расслабуха ментов понятна. Подозреваемый окучен, допрошен, куда он, по их мнению, денется.

— Ладно, давай, пошли! — прерывая мысли Шульги, громко, нарочито грубо дёрнув наручником, рявкнул мент.

Они двинулись к автозаку. Конвоир неожиданно тихо заговорил:

— Слухай, ты ж, я гляжу, атошник?

— Ну…

— Так я тоже в четырнадцатом воевал. В батальоне. Тут такое дело, братуха… Я слышал, что следак говорил, когда вышел. Мы тебя в Харьков везём, а там пресс-хата уже подготовлена. Наркоманы. Прикормленные. Живым, короче, не выйдешь…

Ну что же, очень даже реально. Если не удалось выколотить из него признания по-быстрому, то логичнее забрать с чужой территории на свою и там уже вдумчиво отработать, не боясь никаких помех. Однако логика логикой, но принцип «не верь, не бойся, не проси» ещё никто не отменял.

— Что предлагаешь? — хмуро спросил Шульга, когда они забрались по ступенькам в прохладу арестантского фургона.

— Бежать тебе нужно, а то кранты!

— Как?

— Будет один шанс по дороге. Новицкий на живот слабый. По дороге ещё раз до ветру точно захочет. Ну, вот он выйдет, я тебя отстегну, ты меня пару раз ебани, чтобы следы остались, и тикай. Мы, скорее всего, у реки станем, плыви на другой берег, она там неширокая.

— Проблем у тебя не будет?

— Не… Новицкий старший, он по полной и отгребёт.

Шульга ненадолго задумался. Потом сделал вид, будто что-то пытается вспомнить. Его лицо осветилось радостью узнавания.

— Я ж встречал тебя в четырнадцатом! Вы в сентябре на Кураховском блокпосту стояли…

— Точно! — радостно закивал «побратим». — Наш батальон там целый месяц рубеж удерживал. Я двух сепаров лично брал.

А вот это в корне меняет дело. «Кураховский блокпост» был давно отработанным надёжным тестом на липовых ветеранов. Городок Курахово, для тех, кто знаком с Донеччиной только по Интернету, был на слуху как фронтовой. Однако в силу специфики расположения блокпостов на нем не выставляли с июня 2014 года, а потому тот, кто подхватывал байку про «Кураховский блокпост» стопудово в АТО не служил. Стало быть, врёт ментяра как сивый мерин. Но если он не атошник, то какого хрена ради него, Шульги, готов пойти на серьёзные неприятности?

Вариант тут только один. Его действительно собрались убить. Только не в харьковской пресс-хате, а по пути, «при попытке к бегству». И кончать будут те самые мужики, стоящие во дворе. Не зря бросали оценивающие взгляды… Нет, неправильно он сказал. Не «будут», а «попытаются».