Штурм аккуратно съел шаурму-стандарт, запивая ее айраном из пластиковой бутылки. Сегодня Арслан на смене, у него вкуснее, чем у Вакифа, мясо сочнее, острее соус. Вернулся на рабочее место, заварил себе кофе, сладкий с двумя чайными ложками порошка.
* * *
Доктор был хорош и сделал что обещал – возвратил за полгода к жизни, добился выписки.
Но со справкой из психдиспансера двадцатичетырехлетнего Артура на нормальную работу не брали, даже охранником. Тем более что соседняя стройка пока он лечился, превратилась в элитный дом с пристроенным к нему супермаркетом, а искать что-то вдали от дома он еще не решался.
По мусорникам Артур больше не шарил, доктор объяснил, что после этого ему сложно будет подняться выше по социальной лестнице. Артур нанялся в супермаркет грузчиком, но работать всю неделю не мог, здоровье не позволяло.
Однажды возвращаясь домой с работы, проходя мимо наливайки, увидел валяющегося пьяного, который сжимал в руке кошелек. Денег оказалось достаточно для того чтобы купить большую вкусную пиццу. Со следующего дня Артур превратил лутерство – обыск пьяниц во второй источник дохода.
Когда он научился делать это быстро и незаметно, опережая конкурентов, которые были и здесь, как в любом другом бизнесе, жить стало легче. Артур начал откладывать деньги, чтобы купить хоть какой-то дачный или сельский домишко. Вскоре эта цель стала его всепоглощающей страстью.
* * *
В комнату зашел посетитель. Такая же Тварь, каких сюда приходили сотни. Однако Штурму она сразу же упала в глаза. Несуетливый, лет тридцати. Полон собственного достоинства. Не пытается понравиться клеркам заискивающими шуточками, но и не давит как многие своим “боевым прошлым”. Обычный военный. Потерял удостоверение, утопил на рыбалке. Просит восстановить.
Ирка-толстушка, к которой он подошел, сразу засуетилась. Девке под тридцать, ей замуж хочется так, что ради этого готова на все. Она и Штурму сперва дала пару раз после того как он устроился на работу, однако уяснив, что его не то что законный брак но и просто “совместная жизнь” не интересует, быстро отлипла. Ко всему заявила, что “он ее пугает”.
Этого Штурм не понимал. Проститутки, которых он два-три раза в месяц сажал в машину на окружной, его не боялись. Ту что попыталась украсть кошелек, пришлось, конечно, убить и утопить тело в озере, но это другое дело.
Ирка, проверив паспорт и пролистав дело в компьютере, повела себя так же, как обычно действовала со всеми симпатичными, по ее меркам, холостяками. “Ой, какая неприятность. Так вам заявление нужно подать. Конечно… Сергей… Да, сейчас я вам бланк распечатаю. Вот ручка, тут заполните, ФИО, адрес, контактный телефон, паспорт, серия, номер, кем и когда выдан. Подпись. Да, здесь. Фамилия у вас редкая такая – Шульгин… Да, за неделю, думаю, восстановят. Нужно решение комиссии, а она послезавтра. Я сама прослежу. Да не за что. Ой, вы меня такими комплиментами в краску загоняете… В общем, наберете, вот мой номер, мобильный, личный чтобы удобнее. А лучше я сама, как будет готово, сразу же позвоню…”
Была бы в кабинете кровать, точно бы, не стесняясь присутствующих, его туда уложила, незлобиво подумал Штурм. Место работы для него было слишком важно, и здесь в отношении сотрудников он не допускал ни малейшей агрессии, предпочитая служить объектом для необидных насмешек. Туповатый нелюдимый Артурчик, которого всегда можно о помощи попросить – такая маска его устраивала.
Уходя, Тварь по фамилии Шульгин, небрежно скользнула глазами по всем пяти сидящим в кабинете сотрудникам. И в какой-то момент взгляды их встретились.
Шульга вынырнул из темного подъезда, перешел неширокую улицу, где за углом ждал “Гелендваген” Назгула, и опустился на пассажирское кресло. Секунд через тридцать в машину сели Дайми с Варягом. Поглядел на часы – четырнадцать сорок семь.
После того как к разведчику пришло озарение, группа действовала словно закрученная пружина, с которой наконец сняли ограничитель. Тут же разбуженный следователь Барыгин, въехав в тему, выматерился, рванул на работу, и уже с шести часов поднимал на ноги оперов.
Назгул полез в базы данных, не напрягаясь, взломал пару “закрытых” сайтов, возмущаясь по ходу дела тем, каких криворуких программистов берут в государственные органы. Быстро выяснилось, что выдачей удостоверений участника боевых действий в Киеве занимается единственное учреждение.
Оставалось лишь сравнить перечень сотрудников со списками лиц, состоящих на психиатрическом учете и ранее привлекавшихся к уголовной ответственности – по словам Барыгина подобный анализ давал девяностопроцентное попадание.
К сожалению, кавалерийский наскок результата не дал. Ни один из состоящих на учете, как раньше, так и сейчас, не числился в сотрудниках госконторы. Однако в базе психдиспансера были оцифрованы дела лишь за последние пять лет. Маньяк мог, конечно, быть и приезжим, но заспанный психолог сказал, что вряд ли, потому пришлось спешно отправлять “группу быстрого реагирования” в киевский бумажный архив.
Выдвинув Дайми с Варягом дежурить под дверями конторы, Шульга остался на базе, координировать все процессы. Назгул и Барыгин, взяв в помощь трех оперов, с девяти утра в архиве психдиспансера сканировали карточки всех, кто был поставлен на учет, начиная с двухтысячного года. Раньше вряд ли, сказал следак, от пятнадцати лет – слишком большой латентный период.
По настоянию психолога оцифровывали и женщин. Маньяков слабого пола история криминалистики насчитывает всего тридцать пять, почти все они были тривиальными отравительницами, но черт его знает, слишком уж незаметным был их клиент, так что вполне мог оказаться и какой-то “обиженной” психичкой.
Результат выстрелил примерно в полпервого. Макаров Артур Алексеевич, тридцати пяти лет. Неполных два года работает в секретариате комиссии. Он же в две тысячи десятом был поставлен на учет в психоневрологическом диспансере по результатам освидетельствования после суицидальной попытки и проявлений не спровоцированной агрессии”. Прошел курс терапии и реабилитации. Снят с учета два года назад, в базе данных соответствующая запись почему-то отсутствует.
Убедившись, что они взяли след, Шульга связался с Орестом, доложил ситуацию. Тот, конечно, обрадовался и дал распоряжение продолжать. Однако настрого запретил предпринимать самостоятельно активные действия.
Тем не менее, Барыгин, с согласия Шульги перевел в готовность спецгруппу МВД, специализирующуюся на задержании опасных преступников. Времени с предыдущего убийства прошло немало, и психолог считал, что можно ожидать всплеска активности маньяка в любой момент.
Шульга вывел на экран две фотки подозреваемого – из архивного дела в психдиспансере и из записи в базе служащих. За эти без малого десять лет клиент внешне не изменился.
Маловыразительный задрот неопределенного возраста, к которому с восемнадцати до восьмидесяти на улице обращаются “молодой человек”. Биография такая же серая. Образование среднее, после школы работал охранником, потом “душевно болел” и, наконец, осел в этой самой конторе.
Ну, в общем, ясно, почему его никто толком не разглядел – внешне серая неприметная мышь. Понять бы теперь, как этот псих докатился до жизни такой, чем ему военные не понравились. По заключению следственной группы, которую возглавлял Барыгин, все убийства, особенно два последних, свидетельствовали о хорошей боевой подготовке. Ладно, как говорится, поймаем – спросим.
Шульга накинул потертую рабочую британку, в которой работал на полигоне и отправился в город. Лично с клиентом знакомиться.
Идея с “потерянным УБД” у него появилась в пути, когда общались в общем голосовом чате. На разведку хотел выдвинуться Варяг, но он по документам до сих пор был на службе, а армейским офицерам корочки оформляют и восстанавливают централизованно через штаб, так что роль засланного казачка взял на себя Шульга. Хотя вроде как не командирское это дело…
– Ну что? – нетерпеливо спросил Варяг.
– Похоже, действительно он, – расстегивая китель, сказал Шульга.
– С чего сделал вывод? – спросил Назгул.
– Щуплый, безликий, как и на фото. Но руки крепкие, не как у клерка, скорее как у водилы. И главное – когда я уходил, зыркнул на меня так, словно в прицел смотрел, перед тем как на спуск нажать.
– Понятно, – улыбнулся Варяг. – Так что, работаем, командир?
– Только на наблюдение и сбор доказательств. Это умозрительные размышления, а нужны факты, улики…
– Может сказать Барыгину, чтобы его вроде как случайно задержали на улице? – предложил Назгул. – Обыщут, что-нибудь да найдут. Или же сам проявится…
– А если не найдут? Затаится, попытается скрыться. Что нам потом, полгода его водить? Нет, трогать не станем. А вот насчет обыска – идея нормальная. Только не личного. Нужно будет в его комп рабочий залезть, после восемнадцати, как все уйдут проверить стол или что там у него еще имеется. Ну а пока не худо бы заглянуть на квартиру. Барыгину психолог сказал, что такие маньяки, как правило, проявляются там, где живут… Кстати, адрес его пробили?
– Да! – ответил Назгул. – Есть регистрация. Квартира, односпальная в старом доме. Он числится и владельцем, так что, скорее всего, проживает именно там.
– Прописан один?
– Да, только он.
– Теоретически на кого там можем нарваться?
– По учету близкие родственники не всплыли. Братьев и сестер нет, родители давно умерли. Но варианты могут быть разные. Любовница, постоялец.
– А если любовник? – спросила Дайми.
– Нет, он точно не гей. Профайлер сказал однозначно, судя по истории болезни и почерку убийств – совсем не тот психотип.
– Ладно, поехали, вскрытие покажет! – Шульга подвел черту под импровизированным брифингом. – Варяг и Дайми, продолжаете наблюдать. Барыгину я скажу, чтобы держал свою наружку в готовности, если дело затянется и вас потребуется сменить. Назгул, с дверью справишься?
– Не задавай глупых вопросов!
– Тогда поехали.
Варяг и Дайми вернулись в затонированную “Шкоду”, детектив завел “Гелендваген” и продиктовал бортовому навигатору адрес.