* * *
Три года войны высосали из народа России реваншистские настроения. Угарный патриотизм, выплеснувшийся после «возвращения» Крыма, среди местных давно угас, вместе с надеждой «возвратить всю Украину». О недавних имперских триумфах на улицах Ростова теперь напоминала разве что навязчивая социальная реклама, более чем наполовину состоящая из разных видов георгиевских лент. Кто тогла мог подумать что пройдет пять лет и угар российского победобесия не только не растворится, но выльется в большую кровавую войну…
Нынешний Ростов, кавказские ворота России, представлял собой дикое сочетание трех почти непересекающихся миров: командно-административной столицы федерального округа с крутыми машинами и холеными офисами в центре, ленивой, пьющей русской провинции, с разбитыми дорогами и осыпавшимися фасадами жилых домов по окраинам, и агрессивной, словно пчелиный рой, массы предприимчивых южан, заполонивших базары и магазины.
Появилась еще и четвертая сила, реальная и серьезная — военные. В городе и его окрестностях функционировали они параллельно обычной жизни. На глаза особо не лезли, перемещались в основном по ночам, в свои дела сторонних не допускали. Армия на двух войнах — сирийской и украинской — набрала власти, денег и социального статуса. С людьми в пятнисто-зеленой форме, особенно в нововведенном после Крыма пиксельном камуфляже, не рисковали ссориться ни менты, ни бандиты, ни «черные». Не с чужих слов узнали, что связываться с офицерами и контрактниками, для которых человека убить — что комара прихлопнуть, бывает себе дороже.
Ласка дремала, свернувшись калачиком на заднем сиденье. Шульга и Еврей, чтобы не выдавать напряжение, которое очень чутко улавливают опытные постовые, тихо переговаривались.
— А если бы эти дебилы решили пузырь не сразу, а после работы раздавить?
— Еврей, ты элементарных вещей не рубишь. Это ж психология алкашей. Есть пузырь и нет контроля. Ноль семь на четверых по русским меркам — гомеопатия.
— А если бы его не нашли?
— Исключено. Они трупы плотно шмонают. Это же падальщики, мародеры…
— А разбилась бы тара?
— Ну, положил бы я их там, в чем проблема? — пожал плечами Шульга. — Все равно до девяти утра в ангар хрен кто зайдет. А в девять мы уже на точке будем. Если, конечно, бог даст…