Глава 10
После нескольких часов пребывания в четырех стенах эпизод из фильма про Штирлица, где тот коротает время перед допросом в застенках папаши Мюллера, раскладывая спички, перестал казаться Шульге забавным.
Звукоизоляция в камере была полная, снаружи не доносилось ни звука, так что оставалось лишь спать и думать, не делая суетливых движений под запись на скрытые камеры. Чем Шульга и занимался, прокручивая в памяти факты и пытаясь осмыслить ситуацию в целом.
О том, что неожиданная смерть Ореста запустила цепочку событий, масштабы которых Шульга просто не мог представить, свидетельствовал сам факт его нахождения под замком. Городецкий резко перестал ему доверять – это ясно. Но почему?
Версию о том, что олигарх все же узнал, что именно Шульга стал, пусть и невольной, но причиной гибели его племянника, Шульга отмел сразу. Для того чтобы предъявлять личные претензии системный кризис – время не самое подходящее. Да и не нужно олигарху разыгрывать из себя Мюллера. Достаточно уволить Шульгу из армии и “охранной фирмы”, уничтожить президентское помилование, лежащее в сейфе Ореста и подкинуть нужные бумаги по прошлым ликвидациям в Генпрокуратуру – и против Шульги начнет работать система, которая его законопатит на пожизненное скорее чем он успеет свалить из страны.
Нет. Тут что-то иное. За два года работы простым бойцом Шульга особенно не задумывался о политике и стратегии. Все цели были очевидными: предатели и враги – депутаты, чиновники и военные, которые работали на спецслужбы России или воевали на стороне донецких коллаборантов. Если и были у Городецкого в таких убийствах личные политические мотивы, то на втором плане.
Исключением стало разве что недавнее похищение беглого экс-президента из-под Ростова. У этой операции была очевидная цель – дать Городецкому козырь в непрекращающейся борьбе разных политических группировок за близость к президентскому телу.
Операция была первой, где командиром штурмовой группы был не Ричер, а Шульга. Официально Ричеру не разрешили работать в России из-за приметной внешности, поручив общее руководство и обеспечение встречи. Орест уже тогда понял, кто на самом деле планирует все удачные операции группы…
Итак, вопрос в группе. Исходя из сегодняшнего резкого и откровенно нервного поведения Городецкого, кто-то, пользуясь смертью куратора, пытается перехватить над ней контроль. Чем же это чревато?
Вариант “а” – дворцовый переворот. Будут назначены новый куратор и “новый Городецкий”, а все остальное останется точно так же. Но это вряд ли. Потому что в украинской политике других людей которым “за державу обидно” скорее всего больше просто и нет.
Стало быть вариант “б” – приватизация. Новые хозяева попытаются перепрофилировать группу в личную частную военизированную компанию, а скорее, как было в четырнадцатом с некоторыми милицейским добробатами, в организованную преступную группировку. Для группы вариант крайне гнилой – против того, кто попробует это сделать ополчится весь украинский политикум, а шила в мешке не утаишь.
И тогда будет вариант “в” – зачистка. Группу просто расформируют по-тихому, кого поймают – закроют, или же втихаря отстреляют. Опять же прецедентов по четырнадцатому-пятнадцатому навалом.
Наиболее фантастичный, киношный, вариант “г” – уход в тишину. Городецкий, действуя по принципу “так не достанься же ты никому”, уничтожает все документы и отпускает группу в свободное плавание, что, с учетом связей Назгула, сразу превратит ее в ЧВК. Только вот базовую страну придется менять, потому что без господдержки оставаться на нынешней базе под Киевом им никто не позволит. А, стало быть, основная миссия – внесудебные ликвидации на пользу своей страны, будет утеряна.
Шульга тихо порадовался что послушал новозеландца и втихаря, без малейшей огласки, подготовил “запасной аэродром” в доставшемся от Тугрика бывшем пионерском лагере. Туда можно было нырнуть в любой момент и отсидеться, не вылезая на протяжении пары месяцев. Кстати – вариант “д”. Если конечно ему удастся сегодня отсюда выбраться…
Вывод из этих размышлений вырисовывался один – с Городецким нужно любой ценой договориться. Только вот в сложившихся обстоятельствах у олигарха все козыри на руках.
Дверь бесшумно раскрылась. На пороге стоял Городецкий.
– Думал на пару часов всего отскочу, – сказал он тоном, в котором не было даже надуманного извинения. – На Банковую как заедешь, так до вечера и не выберешься, не здание, а Бермудский треугольник какой-то. Проголодался?
– Есть немного, – хмуро согласился Шульга. – Но мне бы телефон, позвонить. Не колхозом руковожу, на базе скорее всего, люди уже на ушах.
Городецкий огляделся. В камере не было никакой мебели, кроме вмонтированной в стену полки-кровати. Принял решение, произнес:
– Ладно, пошли ко мне. Там и поужинаем и поговорим. Телефон обратно получишь. По результатам. Твой Варяг ждал полдня, военную прокуратуру на Болбочана штурмовать не пошел, значит потерпит еще часок. – И развернувшись вышел, увлекая за собой Шульгу.
В приемной олигарх скомандовал секретарше:
– Ирина, по-быстрому нам доставку. Мясо ешь? Хорошо, значит салаты, стейки, картошку по-домашнему, ну и жидкое, солянку. Здесь близко, – пояснил он Шульге. – Все будет через пятнадцать минут. Ну а чай, кофе…
От перечисления блюд у Шульги, действительно оголодавшего, потекли слюнки.
Первое что он сделал, усевшись в кабинете за столик – выпил стакан сладкой воды и съел несколько выложенных в вазочке шоколадных конфет. Так советовал психолог в больнице – стресс вытягивает из организма глюкозу и, чтобы снять напряжение и подключить мозги нужно употреблять больше сладкого.
Дождавшись когда Шульга покончит с импровизированным аперитивом, Городецкий пошел в атаку.
– Месяц назад я тебе задал пару вопросов. Предупредил, чтобы ты не вздумал больше от меня ничего утаивать. Было такое?
Шульга кивнул.
– А теперь посмотри на все происходящее моими глазами. Есть группа, которую я создал, невзирая на сильнейшее сопротивление. Как мне удалось это осуществить и какой ценой, тебе знать не нужно. Круг посвященных, конечно же, ограничен, но те , кто в нем, далеко не все мои единомышленники и сторонники. Мало того скажу, изо всех, к чьему мнению сегодня прислушивается президент, я, без скромности, единственный, кому нужны не власть или деньги, а в первую очередь сильное и богатое государство. Не потому, что я такой патриот в вышиванке, а потому, что у меня весь бизнес западный, и при нашем постсовке, а тем более в случае возврата под российский протекторат, у него нет никаких перспектив. Технологии перекроют с запада, предприятия отрейдят россияне. Говорю прямо, потому что ты и так все это знаешь и понимаешь. Понимаешь ведь?
Шульга снова кивнул.
– Ну так вот, – продолжил удовлетворившись риторическим молчаливым согласием олигарх. – В этом блядском тайном совете я один против всех. Поэтому действия вашей группы изучают под микроскопом, чтобы при малейшей возможности заорать – Акела, мол, промахнулся. Да, у меня сильные бизнес-связи с западными партнерами, и меня так просто не сковырнуть. Мой холдинг сегодня – полноценный партнер оборонки, с которой плотно работает НАТО. Они меня железно поддерживают на политическом уровне. Но группа – работающий инструмент! Не только мне, но и Украине нашей многострадальной, нужны красивые тактические победы с максимальным дистанцированием от стратегии и, тем паче, политики! Получили цель, подготовили, отработали и снова спрятались в тень – вот каким был задуман принцип работы. А что я вижу в реальности? Два года назад с твоим приходом, Велецкий, у центра фактически появляется новый лидер. Да, я знаю, что три крайние операции планировал ты. Естественно, покойного Андрея это стало бесить. Мой племянник вообще был горяч, а уж после смерти сестры с ним стало и вовсе сложно. Было ясно, что жесткий конфликт между вами – вопрос времени. Мы с Мамонтовым стали готовить красивую рокировку. Пробили создание нового центра спецназа. Рычин должен его возглавить… был, чтобы и волки сыты и овцы целы. Все шло как задумано. После отработки в Ростове группа, точнее вся наша вертикаль оказалась на пике славы и признания, в узких, конечно, кругах. На всех совещаниях только это и обсуждают, гарант сияет как медный таз. Казалось бы – стриги купоны и радуйся за державу. Но…
Городецкий сделал паузу. Шульга внутренне подобрался. После затянувшегося лирического вступления похоже начиналось самое главное.
– Бог с ним, с этим вашим неожиданным приземлением в Краматорске, после которого начались свистопляски и ментовские войны. Ничего, в принципе, страшного, не случилось – все целы, победителей не судят, заодно и ликвидировали осиное гнездо в харьковском СБУ, а то они там слишком уж вольготно себя чувствовали. То, что вы деньги подрезали во время похищения Овоща – это тоже понятно и объяснимо, все мы люди. Но вот дальше пошли события экстроординарные. Сперва неожиданный приезд в Киев целого генерала ФСБ. А также и детектива, работающего на серьезных британских страховиков, о котором легенды ходят. Будто в Кремле мало своих агентов, чтобы со стороны нанимать. Затем дилетантский наезд обычных камуфлированных бандитов на вашу группу, закончившийся большой кровью, по сути, ее разгромом. Не вяжется эта топорная работа с версией о мести Кремля. Ну и наконец, после всего этого Петжак для охоты за тобой расконсервировал профи. Но и это еще не все. Вы с Назгулом с какого-то момента действуете совместно при этом начинаете буквально сорить деньгами, вкладываясь в создание мощного тактического центра. Сам понимаешь, пока я не буду отчетливо представлять, что происходит, мы не сможем двинуться дальше… Итак, слушаю!
Голос Городецкого, в начале монолога расслабленный и даже, в какой-то мере, доброжелательный, к завершению стал жестким и предельно сухим. Последние два слова он будто выстрелил…
В голове у Шульги прозвучала банальная мысль “Никогда еще Штирлиц не был так близок к провалу”. Хорошо хоть Назгул ушел…