* * *
План, нарисованный Филином, был логичным и правильным. Мыслил опальный ГРУ-шник практично-рационально, как опытный боевой командир. Да уж, тот самый случай, когда лучше с умным потерять, чем с дураком найти. Только вот порядок действий, им предложенный, следует изменить…
– Добро! – кивнул Шульга. – Но сперва оружие и снаряга. Эти, – он кивнул на тела, – уже никуда не денутся.
Снятое с них снаряжение валялось в углу. В рабочем состоянии оказались только Хеклеры, Глоки и ножи. Вся остальная электроника признаков жизни не подавала.
– Электромагнитный импульс! – сказал Назгул. – Дешево и сердито. Нужно поставщику выкатить претензию, что не заэкранировал схемы.
– Что, деньги хочешь вернуть?
– Тут как раз нет проблем, я все, что мы с собой взяли, застраховал. Не хочу в следующий раз на такое нарваться.
Для Филина разговор этих двоих был каким-то диким. Оружием и снарягой занимается служба вооружений, он и не думал, сколько стоит все то, за что приходилось сотни раз расписываться на складах. Одно слово – НАТОвцы…
Покончив с инвентаризацией, занялись трупами. Отволокли пока в дальний угол, сложили штабелем. Черные кровавые лужи на бетонном полу, чтобы спокойно передвигаться, не опасаясь испачкать подошвы, как арену Колизея после сражения гладиаторов, засыпали обнаруженным на пожарном щите песком.
Теперь следовало тщательно изучить помещение, допросить пленницу и при помощи лутерского оборудования оглядеться снаружи. Перед тем как продолжить, по молчаливому согласию устроили кофе-брейк.
База охотников была оборудована нехило. Кухня, продуктовый склад, генераторы, вентиляция обеспечивали относительный комфорт, а выведенные наружу датчики движения и камеры контролировали подходы. Снаряжение у лутеров было такое, что даже Назгул пару раз завистливо языком поцокал. Впрочем, было ваше – стало наше…
Наконец дошла очередь и до стреноженной Филиным пионерки. Прежде чем продолжать операцию, нужно было определиться с ее судьбой. Назгул подтянул девицу под лампу, они втроем, налив по второму стаканчику обжигающего напитка расселись вокруг на стульях.
Пленница выглядела как надо – испуганной и подавленной. Ясное дело – айтишница. Думает сейчас, поди, что над ней в первую очередь начнут сотворять укрофашистобандеровцы – насиловать всем скопом, распинать в трусиках или же сразу убьют, как бедного снегиря…
– Зовут тебя как? – вкрадчиво-участливо поинтересовался Назгул.
– Валя… Иванчук, Валентина.
– Ну что же ты, Валя-Валентина. Такая молодая и симпатичная, с красивой украинской фамилией, а сама кровавому Путину служишь? – Назгул откровенно стебался, чтобы вызвать у девицы нужную для допроса реакцию.
– Я… я не кровавому… Мы тут сами! – казалось, что пионерка сейчас расплачется.
– Ну, раз “сами”, то это другое дело. Жить, так понимаю, хочешь? Только не спрашивай, с кем конкретно, мышь белая!
Пионерка кивнула, на скрывая испуга.
– Тогда давай сделаем так. Я сейчас камеру принесу, включу на запись. Начну задавать вопросы. А ты на них ответишь, честно, подробно. Ладушки?
Не дожидаясь ответа, Назгул пошел к нарам, начал рыться в лутерском оборудовании.
Как она смогла избавиться от проволочной вязки, осталось загадкой. Звериный оскал вскочившей на ноги фурии ничем не напоминал мордашку плачущей пионерки. «Валечка» завизжала так, что у Шульги заложило уши, и кинулась пантерой на Филина.