* * *
Черный «Майбах» бесшумно подрулил к железным воротам. Из калитки вышел офицер госохраны. Дождавшись, когда опустятся стекла, попросил предъявить документы. Сидящий рядом с водителем крепкий парень в черной кожаной куртке протянул два паспорта и пластиковый пропуск. Офицер сверил фото. Все трое: водитель, охранник и сидящий на заднем сидении пассажир – крепкий властный мужчина, были в утреннем списке.
Когда ворота ведущие во внутренний двор Администрации президента поползли в сторону, открывая проезд, у пассажира на коленях ожил планшет. “Girls! At Sam’s store, you know, they make great donut dough! I’ll post the stream, it’s just a merger!” – отписалась в чате чернокожая Кенди с волосами, упрятанными под стильный хиджаб.
Городецкий выключил планшет и откинулся на упругую кожу сиденья.
В сообщение он вчитываться не стал, оно не несло никакой информации. Существенным было то, с какого из аккаунтов отписался координатор группы, Назгул. Чернокожая мусульманка из Санта-Барбары означала, что ночь прошла спокойно, все члены группы на месте, а объект перемещается в городе по обычному графику.
Дело оставалось за малым…
– Машину оставьте справа на стоянке, пожалуйста, – попросил офицер.
Городецкий дорогу к нужному кабинету нашел бы без провожатого, но протокол есть протокол. Двигаясь в кильватере у парня лет двадцати пяти, поднялся на лифте, прошел по длинному безлюдному коридору и был заведен в приемную.
– Президент пока занят, подождите, пожалуйста, здесь! – сказал провожатый, указывая на кресла, расставленные вокруг кофейного столика. – Чай, кофе?
– Если можно, то чай, – сказал Городецкий.
Интересно, кто же там у Верховного в кабинете в такую рань? Знакомых машин на парковке он не заметил. Ладно, выйдет – увидим.
Официантка выставила на столешницу фарфоровые чайник и чашку, за ними вазочки с конфетами и разными сластями. Конфеты были швейцарские.
Городецкий посмотрел на часы. Зная регламент, телефон и прочую оргтехнику он оставил в машине, так что ближайшие минимум полчаса придется довольствоваться ранее полученной информацией и размышлять о вечном.
Должность директора СБУ, полученную на волне скандала, который он сам же и спровоцировал, Городецкий оставил без сожаления. Главное было сделано – по окопавшемуся внутри организации и работающему исключительно на себя преступному картелю был нанесен удар, от которого вип-оборотни в золотых погонах уже не смогли оправиться.
Четыре месяца назад Городецкий, воспользовавшись как поводом, убийством друга и учителя, Ореста Петровича Мамонтова, вставшего на пути у этой организованной преступной группировки, с разрыванием тельняшки и посыпанием головы пеплом, буквально выбил у президента разрешение на ликвидацию ключевых фигурантов дела.
Орест был куратором группы государственных ликвидаторов, так что Шульга и его команда отнеслись к операции не просто с особым тщанием – душу в него вложили. Уничтожение начальника одного из ключевых управлений службы прямо на стрелке с российским вором в законе, что подтвердила диктофонная запись, вызвало мощнейший общественный резонанс. Городецкий, как человек в теме, возглавил следственную комиссию, а после того как прежний директор написал заявление об отставке, занял его кабинет. Цинично, но сам Мамонтов бы одобрил.
Три месяца нахождения во главе главной политической силовой структуры страны лишь подтвердили то, что Городецкий знал и безо всяких инсайдов. Все было не просто плохо – а беспросветно. На уклад КГБ, сохранившийся внутри структуры почти что без изменений, наложились возможности рыночной экономики так что нынешняя “служба божья” представляла собой не особо полезный для страны в целом мурчально-бюрократический конгломерат.
Помимо уничтоженного, внутри службы обнаружилось не меньше пяти масштабных и активно действующих бизнес-картелей. За чистотой лица конторы, прикрывая негатив и широко трубя о нечастых и небольших достижениях, бдили специально обученные пресс-службы. Ну а очередной директор – навязанный сверху политический назначенец, – полностью зависел от аппарата, как от шеи, которая решает куда смотреть голове.
И неважно, кто занимал кабинет на Банковой, пророссийский продажный ставленник или же искренний патриот. Реформировать многократно инфицированную систему можно было разве что масштабным и тотальным применением нафтеново-пальмитиновой кислоты, более известной как напалм…
Проведя три месяца в этом византийском королевстве кривых зеркал, Городецкий, человек практический и конкретный, не обращая внимания на неизменные шепотки, передал контору под руку одного из относительно честных и толковых отставных генералов и возвратился на позицию советника президента. Но эта безумная стажировка была не впустую потраченным временем. Из кабинета на Владимирской он вынес все необходимые связи и, главное, понимание происходящих внутри процессов. Что позволяло претендовать на ступеньку в государственной иерархии выше, чем должность директора СБУ.
Отвлекая от размышлений за стойкой оживился незаметный до того референт.
– Господин Городецкий, Президент готов вас принять!
Странно, подумал он, поднимаясь в кресле, из кабинета никто не вышел…
Охранник в парадной форме распахнул створку, Городецкий вошел.
На стене работал большой телевизор, шли новости.
– Так называемый пресс-офицер министерства обороны ДНР, – вещала дикторка, – объявил, что во главе колонны на параде, посвященном Девятому мая в Донецке будут идти две боевых машины – “Герой ДНР Михаил Гиви” и “Герой ДНР Арсений Моторолла”. Под такими кличками известны два полевых командира террористов, отличавшихся особой жестокостью по отношению к украинским военнослужащим и бойцам добровольческих батальонов. Моторолла, Арсен Павлов, был взорван в лифте шестнадцатого октября 2016 года. Гиви, Михаил Толстых, уничтожен выстрелом из реактивного огнемета восьмого февраля 2017 года…
На этом положительные эмоции закончились. Городецкий оторвал взгляд от экрана и молча выматерился. Человек, который сидел за столом напротив Гаранта, был последним, кого бы он хотел видеть именно здесь и сейчас.