* * *
Точно в назначенное время Сергей вошел в подъезд военной прокуратуры и сунул паспорт в окошко бюро пропусков. Получив квадратную бумажку с несколькими штампами и печатями, предъявил ее бойцу Нацгвардии вместе с паспортом и поднялся на третий этаж.
Судя по номеру, нужный ему кабинет располагался в торце дальнего крыла здания. Он постучался, вошел. Но за дверью оказался не офис, а еще один пост. С рамкой металлоискателя, за которой стояли два амбала в брониках, с автоматами. Их каски лежали на столе. Один из охранников скосил глаза на экран дисплея, мотнул головой и буркнул:
— По правому боку третья дверь…
Внутри этой особо охраняемой части здания обнаружился ничем не примечательный коридор с потертой ковровой дорожкой и старомодными деревянными панелями, судя по состоянию, не менявшимися тут со времен Щербицкого.
Третья дверь. Сергей постучал, вошел. Кабинет, такой же старо-номенклатурный как все крыло. Затертый паркет, книжные полки модели «прощай молодость», четыре древних канцелярских стола, два из них завалены высокими горами бумаг. За теми, что поближе к окну, полузакрытые мониторами, сидели хозяева. Тот, что справа, даже голову не поднял. Левый встал, сделал шаг навстречу Сергею, протянул руку:
— Мамонтов. Орест Петрович.
Внешность этого человека никоим образом не соответствовала лихой белогвардейской фамилии. Лет за шестьдесят. Рост ниже среднего. Лобастый. Уши оттопырены. Морщинистое лицо. За стеклами очков в роговой оправе глаза с прищуром, умные и блестящие. В тонких губах прячется ироничная улыбка. Неброский костюмчик-двойка. Черный галстук.
Редкая порода, давно не встречал, с тех пор как отец жил в Киеве…
— Ну что же, предварительный отбор вы прошли, — сказал Орест Петрович. — Теперь хотелось бы пообщаться не так формально. А знаете что, я на обед не ходил. Давайте прогуляемся, просто подышим воздухом…
Сергей кивнул, вышел из комнаты, дождался хозяина кабинета, пристроился ему в хвост.
По коридору они пошли в противоположную сторону, где обнаружился такой же усиленный пост. Спустились по черной лестнице, пересекли небольшой плац. Миновав охраняемую калитку, зашагали по краю проезда, ограниченного заборами между армейским стадионом и территорией военного лицея.
— Психолог вам поставила довольно высокий балл, — сказал Орест Петрович. — По тестированию тоже все нормально.
Сергей чуть расслабился. Общаясь в субботу с сексапильной, но очень занудной теткой, а потом проходя компьютерное тестирование, он больше всего боялся, что так или иначе всплывут его недавние похождения. Хорошо, хоть на детектор лжи не послали…
— Таким образом, — продолжал Орест Петрович, — я могу ввести вас в курс дела. Напоминаю, что вы подписали довольно серьёзное обязательство по неразглашению информации, и уже поняли, наверное, что наша служба привыкла не церемониться в методах…
— Да, все в целом понятно. Ричер в детали не посвящал, но главное объяснил.
— Вот и хорошо. Тогда, с вашего позволения, я начну с самого начала. Давайте попробуем посмотреть на нынешнюю ситуацию в Украине глазами правительства. То есть людей, которые должны вырабатывать и принимать глобальные решения в условиях полностью изменившегося политического вектора.
Если взять за отправную точку июнь две тысячи четырнадцатого, когда временную переходную администрацию сменил избранный президент, мы пережили три этапа. Июнь-сентябрь — выживание. Тогда для отражения агрессии лихорадочно формировались любые структуры, способные держать оружие и согласные воевать. С сентября четырнадцатого по июнь пятнадцатого шло удержание фронта. Мы не смогли отстоять Дебальцево, но дали отпор под Марьинкой, похоронив надежду врага на блицкриг. Война, как таковая, с этого момента стала позиционной. Появилась возможность плотно заняться внутренними проблемами. Главной из которых оказалась глубочайшая криминализация общественного сознания, помноженная на постсоветское мировоззрение, которое за годы суверенности не только не выкорчевалось из умов, но трансформировалось в очень уродливые и странные формы.
Понимая это, Кремль в своем стремлении возвратить контроль над Украиной перешел от военных методов к политическим. И сделать это оказалось несложно. В госструктурах и армии на всех уровнях осело множество людей, не просто ностальгирующих по бывшему СССР, но и готовых активно поддержать те силы, которые декларируют его возвращение.
Но пророссийские элементы — полбеды. Главной проблемой оказалось множество тех, кто личную выгоду, собственное благосостояние ставят выше не только государственных интересов, но и закона. В Генштабе, Кабмине, силовых структурах и прочих ведомствах, от работы которых зависит нормальное существование Украины, осело невероятное число скрытых врагов.
Законы не учитывают реалий военного времени. Несовершенно следствие. Либеральный процессуальный кодекс превращает судебные процессы в фарс. Круговая порука сверху донизу. Внутри госструктур существуют чужеродные, но при этом хорошо организованные корпорации, нацеленные только на монетизацию власти. У нас очень много людей во всех сферах, облечённых огромной властью, зачастую обладающих официальным иммунитетом, деятельность которых представляет угрозу национальной безопасности. Бороться со всем этим легальными методами оказалось физически невозможно.
Все это в совокупности привело к необходимости создания некоей очень закрытой и предельно законспирированной структуры, которая могла бы осуществлять… внесудебное, так сказать, правосудие.
— Эскадроны смерти? — Шульга к встрече готовился и за прошедшие три дня много чего прочёл.
— Los escuadrones de la muerte, — усмехнулся Орест. — По распространенному определению, это подразделения, создаваемые или поощряемые властью для уничтожения преступников и враждебных элементов. Их деятельность ведется в законспирированном режиме, связь с органами отрицается как самим государством, так и их участниками. Да, можно, пожалуй, и так сказать. Но мы предпочитаем более цивилизованную американскую формулировку targeted killing — целевая ликвидация.
Подобные службы сегодня имеются практически во всех, даже самых демократических государствах. Британский агент 007 с «лицензией на убийство» — это на самом деле шутка, в которой лишь доля шутки. В недрах Ми-шесть скрывается одна из самых эффективных служб политической ликвидации, на счету у которой множество чисто исполненных акций. Не менее результативна аналогичная группа израильского Моссада «Гнев Божий», известная по фильму «Мюнхен». Есть подобные службы и в США, и во Франции. Не говоря уже о России, где еще с тридцатых годов прошлого века внесудебные ликвидации организовывают и исполняют мощные госструктуры, имеющие свои собственные научно-исследовательские центры.
Что касается Украины. К осени шестнадцатого года концепция целевых ликвидаций была утверждена на… определённом уровне. После чего создана структура, получившая название «Центр «Мирослав». Это в честь Мирослава Сичинського, который в 1908 году, в отместку за притеснения украинского населения и фальсификацию выборов в австрийский парламент, застрелил в Львове галицкого наместника Анджея Потоцкого. Юный идеалист-одиночка, но лучшего аналога в нашей новейшей истории к сожалению не нашлось…
— Почему я? — спросил Сергей.— Есть же СБУ, всяческие спецназы?
— На создание центра «Мирослав» руководство страны согласилось с огромным трудом. Все боятся отката в тоталитарное государство, путь к которому лежит через индустрию внесудебных или псевдосудебных расправ. В тридцатых годах Сталин не просто репрессировал лучшую часть населения. Он и его приспешники сотворили машину, которая извлекла на свет божий самые страшные свойства человеческого характера — небрежение к чужой жизни, донос, как средство карьерного роста, полное отсутствие нормальной морали. Именно поэтому принято было решение ни при каких обстоятельствах не делегировать подобные полномочия существующим силовым структурам. Именно поэтому все нынешние сотрудники «Мирослава» не являются кадровыми офицерами СБУ, ГУР и антикоррупционных организаций и не рекрутируются из подразделений специального назначения.
— А как же Ричер? Он же, я так понимаю, из спецназа?
— Не совсем. Майор Рычин был в службе правопорядка миротворческих миссий, потом возглавил безопасность одного из крупнейших частных предприятий, откуда ушел воевать.
Уже майор, подумал Сергей. А ведь под Дебальцево вроде как капитаном был… Вот, кстати, и выяснилось, откуда у него взялся этот литературный позывной Все просто, переделанная фамилия.
— Если можно, Орест Петрович, расскажите, как все это будет выглядеть на деле?
— Охотно. Вы призоветесь, как и собирались, через военкомат. Будете числиться в одной из артиллерийских бригад, так сказать, по основной воинской специальности. Но вас прикомандируют к другой части, которая постоянно находится в АТО — это сейчас обычная практика. На самом же деле вы получите новый паспорт, по нему трудоустроитесь в нашей «охранной фирме». Таким образом, зарплату, стаж и прочие социальные льготы будете получать как по военной, так и по гражданской линии. Три месяца испытательный срок. Если все пройдет нормально, в чем лично я уверен — выделим служебный автомобиль, дадим возможность сменить жилье и обеспечим еще много разных преференций. Но это при условии, что впишетесь в команду и будете эффективны.
— Когда приступать?
— Если у вас нет никаких дел, которые требуется завершить — завтра…