* * *
Минут через десять Ричер знал все, о чем знал, догадывался и даже предполагал Таращенко. Слабый оказался хлопчина. Всего-то и пришлось Ласке у него перед носом стволом поводить да яйца покрепче стиснуть. Парень сидел на стуле, привязанный скотчем, и тихо поскуливал.
— Ну вот, такой большой, а плачешь…
— Что ещё нужно? Я вам все расскажу! Только не убивайте…
— Да ты уже все и так рассказал. Мы же не следаки, нам достаточно.
— Мне приказали. Я не хотел… Я все, что скажете, то сделаю… А хотите, заявление напишу. Что меня принуждали… преследовали за сексуальную ориентацию… У нас строго, за такое кого угодно уволят.
— Твоя ориентация нам до лампочки. Просто не будь по жизни пидором, все дела.
— Спасибо!
— Расти большой. Пока не за что. Жить ты, конечно, будешь. С кем пожелаешь. Но наказать тебя, хлопец, нужно.
— За что?!
— Ты понимал, что все действия незаконны?
— Ну мне же…
— Рот закрой. Да или нет?
— Да.
— Тебе, ты же сам сказал, твой следак объяснил, что человека могут убрать как свидетеля?
— Ну… да…
—Ты сделал то, что должен был сделать? Ну, там в СБУ или это, блядь, НАБУ позвонить, заявить о противоправных действиях.
— Н-нет…
— Тогда, толерантный, не обижайся. А для крепкой памяти — вот…
Ричер вставил в руку охреневшему прокурору его табельный пистолет, развернул оружие, направил ствол между ног и, положив свой грязный указательный палец на ухоженный большой палец мальчишки, нажал на спуск.
Выстрел прозвучал неожиданно глухо. Таращенко подпрыгнул на стуле и взвизгнул. В паху у него набухало пятно.
Ричер срезал и хозяйственно убрал скотч, удерживающий пленника. Тело прокурора сразу обмякло. Он уже не плакал и не стонал, а тихо и обречённо выл.
— Больно? А то… Вон как зрачки расширились. Ну, ничего. Люди и с одним яйцом живут долго и счастливо. Ласка, аптечка есть?
— Ага!
— Укомплектована?
— Та конечно!
— Вколи ему антибиотик и обезбол, бо ща сознание потеряет. И рану затампонируй. Пустые ампулы на столе оставь, чтобы доктора лишнего не впузырили. А я вызову скорую, и помчали. До Изюма нужно ещё добраться.
Ласка шустро выполнила приказ. Влупила в бедро один за другим два укола. Разрезав ткань брюк, наложила на рану кровоостанавливающий тампон. Взяла руку Таращенко, положила ему на пах.
— Покрепче держи. Город маленький, бригада минут через пятнадцать подъедет. Рана на самом деле пустячная, только вены задеты.
Ричер, вызвав скорую и дождавшись, когда подействует обезболивающее, склонился над Таращенко. Чуть не касаясь носом его лица, отчётливо произнёс:
— Скажешь, что сам, случайно. Перезаряжал. Про нас заикнёшься — из-под земли достанем. И тут уже одним яйцом не отделаешься. Запомнил? Ну вот и славно.
Оставив прокурорского в полуобморочном состоянии, Ричер и Ласка покинули номер.