* * *
Виктор Леонидович Лесников, полковник Главного управления разведки Министерства обороны Украины, возвращался домой. За рулём смешного «деу матиза» он, даже в гражданке, смотрелся несколько несолидно. Однако какое он производит впечатление на окружающих и коллег, Лесникова если и волновало, то только не в смысле имиджа. Скорее наоборот — ну кто в этом чудаковатом без пяти минут военном пенсионере, раскатывающем по городу в забавной машинке, заподозрит человека с солидным капиталом в далёкой тёплой стране?
До пенсии Лесникову оставалось всего три месяца с небольшим. Осторожный отход был подготовлен и продуман в подробностях ещё в прошлом году. После прощального застолья, куда тут денешься, обязательное обследование в госпитале, затем небольшая тягомотина с документами, после чего тихий-тихий выезд в Польшу, благо, похоже, безвиз уже почти на носу. Если нет — то польская виза. Из Кракова — на арендованной машине по Европе, ночуя в уютных мотелях, к благословенным берегам Средиземного моря. И все, конец службе! Точнее, обеим службам: тягомотине в родном управлении и негласной деятельности на главного, настоящего работодателя.
История Лесникова была типичной для большинства украинских офицеров выпуска конца восьмидесятых годов. Развал Союза он встретил старлеем в разведотделе одной из частей ПВО. Почуяв свой шанс вырваться из ненавистного полунищего Орла, выпросил отпуск и рванул в Киев. Очередь желающих перевестись в Украину была в те месяцы такой, что если бы всех офицеров, воспылавших любовью к исторической родине, выстроить от КПП штаба округа в затылок, то хвост бы, наверное, оказался где-то в районе Владивостока. Но кто же у нас когда стоял в этих очередях?
Собрав всю наличность, Лесников дал взятку кадровику и вскоре получил перевод в только что сформированное Главное управление разведки, как все они тогда называли, «нэзалэжной». Пошла сытая, тихая и очень ненапряжная служба.
Поначалу происходящее в стране воспринималось штабными советскими офицерами как некая административная реформа, которая даёт шансы на ускорение карьеры. В самом деле, границы условны, деньги у обеих держав одни, воинские уставы остались те же. Да и систему подчинения Москве пока что никто не отменял… Разве что «мова», ну то дело терпимое. В девяностых им казалось, что украинская независимость — просто казус, временная трудность, которую следует пережить до того, как будет восстановлен прежний порядок вещей.
Однако время шло, в руководство армии приходили другие люди, и все чаще в коридорах здания на Воздухофлотском проспекте стали появляться военные и гражданские представители НАТО.
Самые дальновидные быстро поняли, что за ветер подул, и начали активно перелицовываться в «щирых», на ходу осваивая украинский язык и овладевая новой риторикой, которая позволяла занимать просторные кабинеты и ездить в загранкомандировки «за счёт принимающей стороны».
Лесникову, выросшему во времена холодной войны, странные люди с Запада активно не нравились, он этого особо и не скрывал. А при случае жаловался на происходящее своим московским друзьям, с которыми не прерывал отношений. Так и втянулся.
Сперва с российскими коллегами шла нормальная работа на уровне взаимных консультаций. Многосекторная политика Кучмы всех устраивала, а военные тайны Украины после развала Союза казались чем-то смешным. Аж до 2004 года они ездили на совместные учения с россиянами, общались с однокашниками. Потом к власти пришёл Оранжевый Пасечник — и Россия неожиданно стала «главным врагом».
Для Лесникова это было непонятно и неправильно. Враг — Америка, это ведь очевидно… Поэтому, когда в 2006-м к нему приехал «в гости» друг-товарищ, с которым пять лет провели бок о бок в военном училище, и предложил «сотрудничество», он согласился без особых раздумий.
Всего-то ничего, нужно было скопировать несколько документов, подписанных после саммита НАТО. А цена вопроса оказалась в размере его подполковничьего оклада. За год. В долларах, наличными. И понеслось.
Через два года Лесников аккуратно «разменял по случаю с небольшой доплатой» свою пусть и блатную-номенклатурную, но все же недостаточно удобную русановскую квартиру на хоромы в Печерских Липках. Это была единственная роскошь, которую он позволил себе в Украине. Дальше всеми делами занялся выросший сын. После учёбы в Англии по государственной квоте он «устроился на работу» в Испании, на самом же деле открыл в Барселоне рыбный ресторан, затем взял кредит, достроил отель, вскоре получил там гражданство, купил дом и вывез семью. Бизнес с регулярной подпиткой российскими «премиальными» шёл отлично. Через несколько лет у них уже была своя вилла на побережье, яхта и семейный парк очень недешевых машин.
«Сын в Европе» объяснял в глазах окружающих, почему полковник, сидя на явно не хлебной должности и со скромной зарплатой, позволяет себе в материальном плане «немного больше», чем остальные. Впрочем, Лесников и не зарывался. В Киеве сидел тише воды, ниже травы.
Кризис начался с 2009 года. После воцарения в президентском кресле донецкого урки на Министерство обороны были «поставлены смотрящими» люди, которые, не скрываясь, напрямую работали с российскими спецслужбами, перебивая весь тщательно выстроенный и хорошо поставленный заработок. Лесникову продолжали платить, но уже не как действующему агенту, а как офицеру резерва или, точнее, законсервированному «кроту».
Считал ли он себя предателем? Ни в коей мере. Да, приносил присягу Украине. Но ведь всем известно, что присягу дают только единожды, а он уже присягнул СССР. Преемник СССР — это же очевидно — Россия. Там настоящая армия, настоящая служба, огромные территории и… реальные деньги.
Простая мысль о том, что он вьет семейное гнездышко не в Ростове или Коломне, а в натовской, значит, вражьей, Испании, ему в голову как-то не приходила.
В мае 2014 года, с началом военных действий, о нем вспомнили и потребовали отработать каждую полученную копейку. В общей неразберихе напроситься на малоприметную должность «направленца» ГУР при только что созданном антитеррористическом центре было несложно.
В двадцать первом веке продавать информацию оказалось настолько просто, что даже и не смешно. В далёком прошлом остались триллеры в стиле Форсайта и Ле Карре. Все эти микропленки, передаваемые с риском для жизни в метро или при встрече в дверях. Три закодированные строчки, отправленные через левый телефон и SIM-карту на разовый почтовый адрес, отследить невозможно. Да и всего-то требовалось — передавать планы перемещений тактических групп в АТО. Где кто стоит на позициях, знали и без него. На волне телепропаганды российской разведке докладывала в то время каждая пятая бабушка из Донецкой губернии.
Были, конечно, и обратные случаи — например, когда подполковник запаса, отец украинского офицера, навёл тяжёлую артиллерию на штаб российской группировки. Лесников не успел просигнализировать, артиллеристы сработали так быстро, что он узнал о налёте, когда первые пакеты «Смерчей» уже были в воздухе.
Командование, правда, быстро опомнилось. Круг посвящённых в детали предстоящих и ведущихся операций был сокращён до предельного минимума. Одновременно с этим зашевелилась и контрразведка, понемногу запуская тихие проверки, наружное наблюдение и дезинформацию. Но Лесников был осторожен и за все время ни разу не прокололся.
При штабе он находился до завершения Дебальцевской операции. Затем, оставив ненавистный Краматорский аэродром, вернулся героем в Киев. Получил статус участника и несколько наград. Вскоре, сославшись на здоровье, за небольшую взятку, перевёлся в управление материально-технического обеспечения, где тихо сидел, сливая малозначительную информацию в ожидании пенсии.
Невестка с внучкой, которые приехали загодя, чтобы получить биометрические паспорта, стали настоящим сюрпризом. Позавчера позвонили, что вылетают, он не смог воскресное дежурство перенести, так что в аэропорт не попал. Ну не страшно, отзвонились, что долетели, взяли такси.
Ох ты, хлопнул Лесников себя по лбу. У него же в холодильнике мышь повесилась, может, надо купить чего… Он сбросил газ, достал телефон, вошёл в «Вайбер»…